25 ноября 2014, 12:18356дело Ив Роше, подлог, СК

Смотрите, как прекрасно. Есть такая штука: материалы дела. Это несколько томов с документами, которые получены следователями в ходе расследования (в моём случае более 130 томов).

Есть специальная процедура — «ознакомления с материалами дела». Обвиняемые и их адвокаты приходят к следователю, читают материалы и потом расписываются, что прочитали. Есть специальный график ознакомления с подписями, указанием количества прочитанных станиц, количества страниц в каждом томе и тд. Всё это весьма строго, потому что в суд должны попасть только те документы, с которыми знакомился обвиняемый. Ни страницей больше, ни страницей меньше.

Если томах дела, оказавшихся в суде, отличается по содержанию, нумерации и тд, то это существенный повод не только для возврата дела, но и для расследования по поводу возможных злоупотреблений следствия.

Ну так вот. Мои адвокаты в ходе этого ознакомления провели сплошное фотографирование каждой страницы во всех 130 томах.

А сейчас обнаружили, что в седьмом томе дела (а это самый важный том, именно в нём находится то самое письмо ИвРоше, о том, что ущерба они не нашли, и другие их документы)нумерация и содержание страниц не совпадает.

Полезли смотреть те самые графики ознакомления с материалами дела и обнаружили прекрасное: следователи СК не просто намухлевали с документами перед тем, как отдать их в суд, но и замазали белой канцелярской замазкой число страниц в томе, исправив его.

Это мощнейший следственный приём, достойный чешского агента Бастрыкина.

На прошлом заседании мы допрашивали следователя Нестерова, который вел «дело Ив Роше». Защита специально чётко и ясно спросила его, расшивались ли и перенумеровывались какие-нибудь тома дела после ознакомления с ними защиты.

Вот этот короткий кусок в 39 секунд, послушайте:

Нестеров четко говорит: нет, такого не было.

Тем не менее, мы чётко зафиксировали: количество листов сократилось, изменилась их нумерация и, в придачу, содержание. А чтобы скрыть подлог, СК заново напечатал на принтере листы с протоколами ознакомления и замазкой подправил цифры.

И я, и моя защита видим здесь явные признаки преступления и просим привлечь следователя Нестерова к уголовной ответственности за превышение полномочий, подлог, фальсификацию доказательств и заведомо ложные показания в суде. По практике СК такие дела запросто возбуждает — вот, например, и вот.

Вот заявление о преступлении, направленное вчера в СК. Оно очень понятное, логичное и написанное простым языком. Почитайте, может пригодится когда.

И таких изменений там довольно много. Расшивали и перенумеровывали они именно 7-й том, тот самый, в котором содержится записка Кристина Мельника об отсутствии ущерба.

Отлично это всё характеризует тот уровень, на котором работают бастрыкинские подчиненные. Даже в условиях полностью подконтрольных судов они не могут удержаться от использования белых ниток и белой замазки.

https://www.youtube.com/watch?v=O9LdzsEefhw&feature=player_embedded

Об этом факте корреспонденту Информатор сообщил человек, приближенный к так называемой «народной милиции» «ЛНР».

Причиной принятия такого решения послужила попытка кадыровцев 23 ноября в Луганске силовым путём занять частное домостроение в переулке Звёздном.

Владельцами здания была вызвана «народная милиция». На место происшествия приехал отряд «Бэтмен».

Завязалась перестрелка, в результате которой все четверо нападавших скрылись, забрав с собой одного раненного.

Браво, крысы поедают крыс — выращивание крысоеда продолжается.

<img style=«margin-top: 0px; margin-right: auto; margin-bottom: 0px; margin-left: auto; border-style: initial; outline-style: none; outline-width: initial; outline-color: initial; list-style-type: none; border-width: initial; background-image: initial; background-attachment: initial; background-origin: initial; background-clip: initial; background-color: #e9e9e9; font-size: 10px; line-height: 12px; color: #000000; overflow-x: hidden; overflow-y: hidden; border-top-left-radius: 3px !important; border-top-right-radius: 3px !important; border-bottom-right-radius: 3px !important; border-bottom-left-radius: 3px !important; height: auto; width: 695px; max-width: 716px !important; min-width: 250px !important; padding: 0px;» height=«401» width=«695» rt_live_added=«1» src=«static.uainfo.org/uploads/posts/2014-11/1416856426_1.jpg» />

Был в тут селе. Ну, в смысле прям вот совсем в селе — в селе. Ибо в селе я и так живу всё время, и подобное для меня не экзотика, но наше село достаточно близко от благ цивилизации, и ежели к примеру влезть мне на крышу – то очень даже хорошо и отчётливо от туда будет видать далёкие девятиэтажки, а вот в том селе, котором я был намедни – там на какую крышу не влезай, ничего кроме безжизненной степи да не менее жизнерадостного леса смешанного типа – не видать.

Развлечений в селе не много. Поначалу я улаживал тяжбы, из-за которых собственно и изволил прибыть, лаялся с местным дьячком да приказчиком, грозил расправой и намекал на некие свои могущественные связи. Потом, как это часто со мной бывает, менял радикально гнев на милость, тряс мошной, щедро одаривал служилых людей ассигнациями и сулил всяческое своё содействие в любом вопросе, включая и дела государевой важности. Одним словом уладил предприятие и наследство должно отойти ко мне, в обход иных претендентов. 

Далее – скромно развлекался и отдыхал. Поскольку я человек примерной семейности, то никаких селянок я на сеновалах не щипал и не охаживал, да и холодно уже на сеновале то, да и селянки, справедливости ради нужно отметить – уж больно страшны да малоопрятны. Ну их. 

Ходил степенно в баню и хлестал себя там веником совершенно иступлённым образом до полного своего изумления. Выбегал голый красный и гладкий на улицу, и в виду отсутствия снежных бурунов и мягких сугробов – бегал по мерзким холодным лужам, неприятно при этом хохоча и легкомысленно размахивая гениталью.

Опять же, в силу известных уже многим традиций – пил потом исключительно разнообразные чаи, соответственно тоже — неспешно, чинно и из блюдца.
Гулял и общался с селянами. А поскольку во младенчестве родители мои частенько ссылали меня в оное имение, то и селянам местным я весьма широко известен и они подходили ко мне не боясь, брали хлеб с руки и разговаривали со мной смело и вольно.

С их слов, равно как и со своих глаз, я узнал, что работы в бывшем совхозе-миллионере нет. Что все фермы, некогда переполненные коровами и свиньями, стоят теперь совершенно разбитые и пустые, что всю землю распродали «городским» а те ничего теперь там не сеют, ибо толи поубивали их, толи просто забыли они про своё новое приобретение, что те кто поумнее – переехали давно в город, а остальные живут либо на бюджетные зарплаты, либо на пенсии, либо ездят на заработки на севера.

Бросилось в глаза малое количество скота и заброшенные огороды подле домов, на что селяне охотно подтвердили, что держать скотину и сажать картошку на всю зиму боле ни к чему. Ибо, во-первых всё есть в магазине, а во вторых, в виду отсутствия посевов – скотину нечем кормить, так как ни зерна, ни соломы более нету.

И я действительно вспомнил, что в сытые и изобильные советские годы, при мудром и великом Брежневе, отродясь не видал я в местном магазине ни овощей, ни фруктов, и что видимо это само собой подразумевало, что каждый колхозник должен был обеспечивать себя ими сам, в свободное от работы время, разумеется.

Ходил по кладбищу тракторов и прочих сеялок, и лишь природная моя нелюбовь к фотографированию всего подряд не дала мне наделать около тысячи стильных апокалипсических фотоснимков возрождающейся и стающей с колен разрухи. Так что верьте на слово – прорастающая через кабину навсегда вставшего комбайна «колос» молодая и безнадёжно кривоногая берёзка с остатками последней, оранжевой листвы – это очень трогательно и символизирует многое.

Ходил по кладбищу людей. Там есть целая аллея памятников, различного уровня зажиточности, на каждом из которых – неизменно такая же фамилия, как и у меня в паспорте. Имеется такая, знаете ли, традиция – свозить своих мертвецов и прикапывать их тут союзно в одном месте. Вспомнил, как некоторое количество лет, стояли там с дедом, и он, со свойственной ему хладнокровной прагматичностью указывал дымящей сигаретой, куда, в случае чего его надо будет положить. Я же, как человек пытливого ума и любитель упорядоченности, поинтересовался у старика, куда надлежит будет определить мой хладный труп в случае возникновения оного. Дед прищурил дьявольский свой глаз и указал достойное место.

Жизнь, как это часто бывает, расположила всех совершенно в других позициях и дедово место нагло занял его младший брат, а моё – ещё чёрт знает какой двоюродный дядька из Хабаровска. Самого же деда положили так, что выйди он сейчас со мной на спиритический сеанс – никаких букв не хватило бы передать тот астральный мат, которым он охарактеризовал бы выбор безутешной родни. А может и нет, и возможно он теперь, с головой уйдя в бытовые нужды Ада и познав иллюзорность всего сущего, крайне далёк от таких суетных вещей, как местно на кладбище.

А вообще русская затухающая деревня в конце осени, доложу я вам, – это квинтэссенция смерти и временная петля, в которой серые, покосившиеся избы вот-вот казалось бы уже готовые развалиться, остаются такими же по прошествии тридцати с лишним лет, и останутся такими ещё на долгие-долгие годы. Или навсегда. И ничего не меняется, и лишь осень сменит зима, такая же тоскливая и непроглядная, а вспыхнувшая в вековечном сумраке спичка весны, стремительно догорит до лета, больно обожжёт пальцы и вновь наступит бесконечная, сумеречная осень. И только лёгкий, исчезающий запах горелой серы и дерева, витающий в абсолютной тьме, будет какое-то время ещё напоминать, но что он будет напоминать, и кому напоминать – уже совсем не понятно, да оно, наверно, и к лучшему. Потому как чувствовать того, кто вечно силиться поймать ускользающее воспоминание о никогда не существовавшем – не самое приятное дело.

Доклад окончен.

Yakov Hrenov